«Совершил я грех большой». Владимир Заманский бросил всё и уехал в Муром

«Имеет право человек один раз сначала начать, если с первого раза жизнь осечку дала?» — спрашивал герой Заманского в фильме «Проверка на дорогах». Сам артист жизнь с чистого листа начал в 72 года. 5 февраля ему исполнилось 95.

Судьба Владимиру Заманскому выпала лихая. Арифметика жизни оказалась причудливой.

Отец оставил семью, едва Володя появился на свет. Мальчик рос с матерью. Но в 1941-м, в первые же дни войны, она погибла. Эвакуация с тетей в Узбекистан парня не устраивала. Он рвался громить фашистов, мстить за маму. Только в ноябре 1943-го Заманского призвали в армию. Да и то благодаря тому, что приписал себе лишний год. Спустя шесть месяцев, в мае 1944-го, начался его фронтовой путь. Он спас командира из горящей самоходки. Сам был тяжело ранен в голову. Да и вернуться домой сразу после Победы не довелось. Служба в армии продлилась почти шесть лет.

Холодное лето 1953-го

И вот «перед самой демобилизацией совершил грех большой», как вспоминал спустя годы актер. Фронтовику казалось диким, что мальчишка, едва окончивший сержантскую школу и ставший помощником комвзвода, качает права. Парня избили. А Заманскому дали 9 лет лагерей. Как сложилась бы судьба, отсиди он весь срок, сложно даже представить. Ему было бы уже за 30. А за спиной — ни образования, ни работы, ни семьи...

Он оказался одним из нескольких тысяч заключенных, строивших Главное здание МГУ на Ленинских горах. Говорят, многие там погибали, сорвавшись с большой высоты. Заманскому повезло. Едва умер Сталин, Ворошилов объявил амнистию, под которую попал и Владимир, проведя в лагере больше трех лет. Это было то самое холодное лето 1953-го, о котором позже снимут фильм: преступность тогда совершила страшный скачок.

Но Заманский уже знал, что хочет быть артистом. Откуда возникло это желание, неизвестно. Когда успел полюбить сцену, непонятно. А выбор был абсолютно точным. Просто попадание в яблочко. Только судьба снова заставила его решать арифметическую задачу: как, а главное, зачем поступать в Школу-студию МХАТ в 27 лет?! «Почти бессмысленно», — скажет потом актер. Добрый человек с возможностями скостил Заманскому два года. Появилась новая дата рождения... А может, и жизнь актер стал жить чужую?

Из всего добра — подушка, одеяло и две простыни

Впрочем, это потом, на закате творческого пути, он станет задумываться на подобные темы. Тогда ему казалось: наконец все будет иначе. Начинается настоящая жизнь, где есть учеба, любимая профессия, молодой и модный театр «Современник». А главное — любимая женщина.

И не так уж важно, что жить пришлось в складском помещении театра. А там из всего добра — только подушка, одеяло и две простыни... «С милым рай и в шалаше», — нынешнее поколение добавило бы к пословице примечание «уст.». В те годы это было абсолютной правдой. Для многих молодых семей.

В 1962-м Владимир Заманский и Наталья Климова поженились. И, хотя они были «бездомными», некоторые коллеги им откровенно завидовали: супруги с глазами небесного цвета были одной из самых красивых пар советского кинематографа. В его бездонных глазах можно было просто раствориться, утонуть. Да и карьеры развивались стремительно. Наталья за пять лет после Школы-студии МХАТ снялась в 9 картинах, в том числе в восхитительной роли Снежной королевы. Холодной, бесчувственной. Но такой роскошной — глаз не отвести!

Владимир пришел в кино раньше, и уже через год выпускник ВГИКа Андрей Тарковский предложил ему главную роль в тонкой и светлой картине «Каток и скрипка». Это была его дипломная работа. Потом он станет снимать совсем другое кино. Да и Заманскому часто будут предлагать родную для него — военную — тему. Ротный командир, капитан-лейтенант, комдив, комполка, военком, военный советник... Хотя и в бандита-анархиста, и в рецидивиста по кличке Крот актер перевоплотится. Но это будет скорее исключение из правил.

У Заманского никогда не видно, что он играет. Вот еще начинающий киноактер в роли дорожного рабочего. И кажется, будто он всю жизнь только и делал, что укладывал асфальт. А вот уже добрый доктор. Или мудрый отец... Владимир Петрович всегда в «шкуре» героя. Вот как выразился однажды он сам: «Для меня это была не карьера, а жизнь в ее особом развороте. Если бы я так не думал, то, наверное, не смог бы сыграть так... достойно».

«Оттого и не боюсь умереть»

Он начал сниматься в 33 года. И за 38 лет сыграл без малого 90 ролей. В последней картине — единственной режиссерской пробе Владимира Гостюхина — Заманский примерил на себя роль отца героини, который говорит ей: «Вот ты верующая, а я атеист. Только ты не веришь в загробную жизнь, а я верю. Оттого и не боюсь умереть... »

Спустя год, в 1998-м, продав в Москве все, что смогли продать, Заманский и Климова уехали за 300 км: в старинный Муром. Ему было 72, ей — 60.

Их отъезд не сразу заметили. Хотя Наталья еще в 1970-е вынуждена была уйти из «Современника». Говорили, что после тяжелой формы туберкулеза и нескольких операций театр просто оставил ее без работы. Спасение она нашла в церкви. Окрестилась сама. А за ней в 50 лет это сделал и Владимир Петрович.

Наталья уже уверенно шла к тому, чтобы оставить суетный столичный мир. Но популярный, обожаемый зрителями актер к такому развороту был совершенно не готов. «Не знаю, что мне делать», — откровенничал с коллегой Заманский. Хотя судьба уже взяла его под руки.

40 лет назад, в 1981-м, супруги обвенчались.

Поселились в бывшей бане

Сегодня о жизни Заманского и Климовой доходят лишь обрывки новостей, чаще — слухи и домыслы. С тех пор как они оставили свою квартиру в центре Москвы, на Герцена, и поселились в бывшей пристройке «барского дома», служившей баней, прошло 22 года. За это время супруги лишь однажды впустили в свою жизнь человека с камерой. И, скорее всего, сразу об этом пожалели.

Им не нужны сегодня ни интервью, ни съемки, ни общественное внимание. При этом на городских мероприятиях, особенно в День Победы, Владимир Петрович непременно присутствовал. Пока мог. Все, что касается войны, для него свято. Только о ней он может рассказывать. Да о вере. В основном же старается молчать.

22 года назад жизнь супругов обрела смысл. От угла их дома до входа в намоленный веками храм Николы Набережного метров 50, не больше. Из окна мансарды открывается дивный вид на церковные колокола и неспешную Оку. Есть небольшой участок земли, где они успели посадить явблоню да вишню. А самое ценное в доме — многочисленные иконы и книги. Большего не надо.

Бессмысленно было бы жалеть, что в его жизни были Школа-студия МХАТ, «Современник» и крепкие роли («Сыграл много и никчемных»). Но все это, по мнению актера, сиюминутно. Для него подвиг — то, что с помощью жены пришел к православию. Однако... «Я не пример, — грустно говорит Владимир Петрович. — Я сам ползу по-пластунски к Господу».

Значительная часть их жизни прошла так же, как у многих актеров: гастроли, съемки, расставания, встречи, поклонники, грехи, обиды... «Все было», — признается Наталья Ивановна. Они злились, обижались, прощали друг друга. Их самих мог простить только Господь. Простил ли? Похоже, они до сих пор сомневаются. Молятся денно и нощно за грех молодости, когда отказались от еще не рожденного ребенка.

Четвертый курс, на носу — дипломный спектакль. Ну какие пеленки-распашонки? Да и вокруг все твердили: «Будут у тебя еще дети!» Наталья смирилась: «В следующий раз... » А следующего уже не было.

«Сделала глупость... » — кается теперь она. Он же только и может вымолвить: «Эгоизм... » Грустные голубые глаза, сохранившие былую красоту, наливаются слезами. И такая боль в них, такая горечь... Кажется, на войне было легче...

«Я жив, в сущности, потому, что меня тащит Наталья Ивановна», — признается Заманский. Проблемы с давлением, сильные головные боли и ослабшая память — последствия ранения и одной дикой истории, произошедшей еще в период учебы в Школе-студии. Как-то однокурсники отправились на дачу к педагогу. И один из них, подняв с земли тяжеленный пень, вдруг бросил Володе: «Лови!..» С трудом верится в эту дурость, но череп был проломлен...

Жена его даже к телефону не подзывает

Они давно стали единым целым. Мысль о том, что она может остаться одна, для Натальи Ивановны просто невыносима. Потому и стоит на страже все годы, охраняя мужа от лишнего внимания: от журналистов да поклонников. Даже к телефону не подзывает. «Спасибо вам за внимание, за то, что помните», — вот и весь разговор.

К слову, если смотреть с улицы на дом супругов, с одной стороны видно ставший им уже родным храм во имя Николая Чудотворца. С другой, чуть поодаль, — Троицкий женский монастырь, где покоятся мощи святых Петра и Февронии, особо почитаемых у православных покровителей семьи.

Владимир Петрович и Наталья Ивановна прожили в Муроме несколько лет до того, как день памяти этих святых сделали всенародным праздником. Чуть позже был воздвигнут памятник Петру и Февронии. Тут же, неподалеку от дома Заманского и Климовой.

Всё неслучайно...