«У многих жен чиновников заметны следы операций»: топ-20 пластических хирургов Казани

В столице РТ каждый день 5–10 женщин увеличивают грудь. Чьим скальпелям доверяют лицо и тело?

«Когда пластической хирургии еще не было как профессии, онкологи смекнули, что восстановление груди — важный этап социализации женщин, и «пробили» этот вопрос в ОМС», — рассказывают представители деликатной и закрытой отрасли о становлении пластической хирургии. С тех пор все изменилось: операции ради эстетики стали общедоступными, а технологии позволяют и сделать новое лицо, и вставить грудь через подмышку. Казань же один из лидеров в стране по обучению пластической хирургии, здесь учатся врачи из Москвы и Санкт-Петербурга. О том, сколько стоит красивое тело, почему липосакция может быть смертельно опасна, а натуральность вышла из моды, — в новом медицинском обзоре «БИЗНЕС Online».

Как составлялся топ пластических хирургов?

«Эта неделя была самая сложная в моей жизни, и впервые я оказалась на грани жизни и смерти», — писала в соцсетях казанская фитнес-блогер Лилия Гарипова (114 тыс. подписчиков в популярной запрещенной соцсети). Девушка выложила пост, как ее увезли на скорой в больницу с потерей, по ее словам, 40% крови — через 10 дней после ринопластики. Сразу после операции все шло по плану. «Наркоз просто идеальный, точно такой же был, когда я делала грудь», — отмечала она, но потом сообщила, что открылось серьезное кровотечение. Хотя сама блогер прямым текстом не проводит причинно-следственные связи и не называет фамилию хирурга (хотя догадаться можно), но допускает «врачебную ошибку» и тут же просит аудиторию посоветовать хорошего адвоката.

«Меня бесит, что я выпала из жизни на гораздо дольше, чем должно было бы быть. Сейчас решается вопрос с юристом насчет всей этой ситуации», — говорит она в одном из видео чуть ли не со слезами на глазах. «Я не держу интригу — мне нужно все выяснить со своим хирургом, юристом. У меня была небольшая врачебная ошибка. Я не могу сказать, хороший врач у меня был или плохой. Он, наверное, хороший, но, может, сработал человеческий фактор, после которого я понесла огромный урон для своего здоровья», — рассуждает она в другом ролике. И это не единичный случай.

Сфера пластической и эстетической хирургии — одна из наиболее закрытых и сложных для обсуждения. Деликатность вопроса приводит к тому, что большинство пластических хирургов не приглашают коллег в операционные для обмена опытом, не обсуждают пациентов и врачебные случаи, а потому даже внутри маленькой отрасли специалисты не очень-то много знают о своих коллегах. Зато среди пациентов сарафанное радио работает тихо, но безотказно. А желающих за несколько сотен тысяч рублей получить идеальную фигуру, роскошный бюст, точеный носик или густую шевелюру больше, чем кажется: по оценкам экспертов, ежедневно в Казани делается от 5 до 10 увеличений груди.

Сегодня в Казани, по оценкам наших спикеров, порядка 50 пластических хирургов. При составлении топа мы руководствовались следующими принципами:

1. Пластическая хирургия делится на реконструктивную, когда пациентам возвращают красоту, потерянную в результате заболеваний или травм, а также на эстетическую — когда здоровый человек хочет что-то в себе улучшить. В наш топ вошли как пластические хирурги, которые тяготеют к реконструктивной хирургии, так и чистые «эстетики».

2. Как и прежде, мы выделяем практикующих специалистов, к которым можно попасть на прием «с улицы», в государственной клинике или на внебюджетной основе.

3. Топ врачей – пластических хирургов мы составили с опорой на серию интервью с представителями отрасли, врачами из смежных специальностей, которые курируют пациентов пластических хирургов, а также самих пациентов, которые поделились опытом на условиях анонимности. Наши источники выделяли специалистов, опыт которых признан профессиональным сообществом на уровне страны и мира, но которые много и успешно оперируют в республике.

«В Казани пластиков много. И все они находят работу, оперируют. Да, были хирурги, которые косячили, но сообщество их выбраковывало — город небольшой, сарафанное радио работает быстро. Так что хирурги, которые оперируют давно и много, которых город знает, можно назвать успешными и достойными топа», — делятся наши источники.

«В 90-х пластикой занимались все кому не лень, насколько авантюризма хватит»

Самостоятельной специальностью пластическая хирургия стала в 2009 году, но эстетической хирургией занимались и в советские времена. Достаточно вспомнить Институт пластической хирургии и косметологии на улице Ольховской, который работает более 70 лет, и Институт красоты на Арбате, ведущий свою деятельность с 30-х годов прошлого века.

«Другое дело, что в СССР руки-ноги надо было пришивать и коммунизм строить, эстетические операции были не так востребованы и не так доступны. Но они были. Когда Союз распался, „занавес“ пал, эстетическая хирургия стала более доступной», — рассказывает главный пластический хирург ПФО, завкафедрой пластической хирургии, профессор кафедры онкологии, радиологии и паллиативной медицины КГМА Артур Исмагилов.

Первые частные клиники в Казани появились в 90-х, а первыми пластическими хирургами стали виртуозы от более привычной хирургии — микрохирургии, онкохирургии. «В 90-х пластической хирургией занимались все кому не лень: годы были сложные, а эстетическая хирургия приносила деньги. Желающих оперировать пластику было много, потому что не имелось лицензии, разрешительных документов и по большому счету, если ты имел диплом хирурга и доступ в операционную, насколько у тебя авантюризма хватит, настолько ты и работал. Много хирургов приходило, и много проблем было с этим, оперировали даже те, кто не очень умел», — вспоминает он.

Тогда, в 1994-м, пластические хирурги объединились в сообщество (РОПРЭХ), началось становление полноценной отрасли. Сначала это были обучающие курсы на несколько месяцев, но их посещение являлось личным делом. В 2009 году пластическую хирургию утвердили как профессию, к которой нужно пройти четырехмесячную первичную переподготовку. Доступ был у врачей определенного сертификата — травматологов, урологов, онкологов, гинекологов, тех, кто занимался оперативной хирургией. Профи от отрасли сочли, что этого недостаточно, и с 2016-го появилась двухлетняя ординатура (как и в других отраслях медицины), а с 2022 года пластические хирурги-ординаторы будут учиться пять лет.

«Если остальные специальности получают разрешительный документ за два года, то мы, единственные в стране, ординатуру проходим пять лет. Человек оканчивает институт и может идти в пятилетнюю ординатуру, мы заставляем молодых врачей обучаться хирургии, травматологии, онкологии, чтобы они у себя в отделении не пропустили аппендицит, например», — объясняет Исмагилов.

Большинство действующих пластических хирургов, которые работают еще с 90-х, имеют за плечами мощную школу большой хирургии, а также внушительный опыт по реконструкции и эстетической хирургии. Но и они, по словам нашего собеседника, также прошли или курсы, или двухлетнюю ординатуру, чтобы легализоваться в профессии.

«Я из таких. Я онколог-маммолог, работаю с молочной железой. Есть выходцы из травматологии, которые работают преимущественно с телом, микрохирурги, которые перешли на лицо. Есть лоры, которые занимаются ринопластикой, офтальмологи, которые делают блефаропластику. Мы все давно в хирургии, все прошли ординатуру по пластической хирургии, чтобы к нам однажды не пришли ребята и не сказали: „Так, вы по сертификату онколог, вот и делайте онкологию“», — рассказывает Исмагилов. Возглавляемая им кафедра пластической хирургии в КГМА — единственная на ПФО. По оценкам наших спикеров, Татарстан один из лидеров в стране по обучению маммопластиков: более 50% обучающихся на кафедре — хирурги из Москвы и Санкт-Петербурга.

«В Казани один из старейших университетов, у нас, единственных в ПФО, три высших учебных заведения по медицине (КГМА, КГМУ и КФУ) и старейшее учреждение постдипломного образования врачей. Их по стране было всего 7, причем в Казани его открыли раньше, чем в Москве. Кроме того, у нас исторически мощнейшая хирургическая школа: традиции онкологической пластики, заложенной Мойше Сигалом, сильнейшая микрохирургия. У нас такая история, что вопрос, где открыть кафедру, не стоял», — объясняет Исмагилов.

В топе — парезы лицевых нервов и маммопластика: самые популярные запросы

Топ запросов пациентов пластических хирургов следует делить на реконструкцию и эстетику. Завотделением травматологии №2 РКБ, травматолог, микрохирург Рустем Фасахов объясняет, что реконструкция, по сути своей, та же пластическая операция, только делают ее по показаниям, когда нужно избавить человека от последствий травмы или заболевания. Реконструктивная хирургия входит в ОМС и проводится в рамках отделений, к которым относится: травматологическом, челюстно-лицевой хирургии и т. д.

«Мы в РКБ в отделении микрохирургии, как правило, работаем с травмой — обширные дефекты кожи, костей. Если выделять топ-3 наиболее популярных проблем, с которыми к нам обращаются, то это дефекты тела (посттравматические, послеоперационные), парез лицевого нерва, послеожоговые дефекты (дефекты кожи, конечностей). Причем так как мы занимаемся реконструкцией, то и эстетику хорошо знаем. Например, при парезе делаем невротизацию, переключение мышц, но также можем подтянуть кожу лица, поднять уголок рта, чтобы проблема человека не бросалась в глаза, чтобы не казалось, что он смотрит с ухмылкой, и так далее», — объясняет Фасахов.

Кстати, реконструкция груди в России считается не пластической, а онкологической операцией: если грудь удалили из-за онкологии, то в рамках ОМС можно поставить такой же имплант, какой устанавливают для эстетического увеличения бюста. «Онкологи — молодцы. Во времена, когда пластической хирургии не было как профессии, онкологи смекнули, что восстановление груди — важный этап реабилитации и социализации женщин, и „пробили“ этот вопрос в ОМС и даже в ВМП (высокотехнологичной медпомощи — прим. ред.)», — рассказывает Исмагилов.

Что касается чисто эстетических операций, то на 1-м месте в Казани — операции на молочной железе, на 2-м — липосакции, на 3-м — блефаропластика. По оценкам главного пластического хирурга ПФО, ежедневно в столице РТ делается от 5 до 10 увеличений груди по всем клиникам, а также 1–2 реконструкции.

Но запросы пациентов разнятся в зависимости от возраста и пола. В основном, конечно, приходят женщины в возрасте 30–45 лет. Пластику груди и живота делают после 30–35 лет — исправляют последствия рождения и кормления детей. В возрасте 40–45+ обычно «приходят за лицом» — за блефаропластикой, подтяжкой лба, круговой подтяжкой и т. д.

«Мужчины делают глаза — их больше интересует функционал, просят разобраться со слезотечением, нависающими веками, такие пациенты приходят в среднем возрасте 40–45 лет. Пациентов помоложе интересует исправление гинекомастии — выпирающих сосков. Мужчины после 35 лет приходят сделать липосакцию или абдоминопластику. Четвертый тип пациентов среди мужчин приходят на пересадку волос. Такие операции тоже относятся к пластическим, хотя это и не хирургия, но услуга востребована, в Турции, например, она невероятно популярная!» — рассказывает Фасахов.

Нужно отметить, что если на реконструктивные операции распространяются медпоказания и их можно получить по ОМС, то эстетика — история сугубо коммерческая. Цены на операции разнятся от уровня клиники и хирурга, в случае с маммопластикой — от стоимости используемых имплантов. По наблюдениям корреспондентов «БИЗНЕС Online», маммопластика в Казани обойдется в среднем в 300–400 тыс. рублей, с подтяжкой — до 700 тыс., ринопластика — от 150 тыс. до 400 тыс. рублей в зависимости от сложности, круговая подтяжка лица — 300–500 тыс. рублей.

Наши источники говорят, что пациентов пластических хирургов в целом становится больше: специалисты способны увидеть «следы» операции даже просто на улице, в толпе, не говоря уже о людях с высоким положением в обществе.

«Пластический хирург сразу видит, сделано или нет. Несоответствие возрасту нетрудно заметить: если у человека солидный возраст, но при этом свежее, несколько натянутое лицо — да, скорее всего, была операция. Очень хорошо видно подтяжку лица, блефаропластику. У женщин на пляже видно сделанную грудь. Но каким доступом, каким имплантом — этого не сказать, пока не увидишь швы, — делится один из источников в отрасли на условиях анонимности. — У жен членов правительства [Татарстана] можно заметить следы операций на лицо. Но и в целом когда идешь просто по улице, много встречаешь людей со следами пластики на лице».

«Пластические» династии, любимцы федералов: корифеи эстетической пластики в Татарстане

Пора поговорить о тех, кто проводит пластические операции. Наши спикеры выделяют нескольких опытнейших хирургов, которые стояли у истоков развития эстетической хирургии в республике и активно оперируют сейчас.

Становлению пластической хирургии в Татарстане очень помогло развитие микрохирургии. До распада СССР в каждом крупном городе страны было создано по отделению микрохирургии с санавиацией, дежурными врачами, реплантацией конечностей — если где-то в регионе палец отрезало или руку, пострадавшего должны были доставить в отделение вертолетом. Были такие и в Казани.

«Но поскольку такие травмы — нечастое явление, микрохирурги от скуки начали заниматься эстетической хирургией: во-первых, имелось время развиваться в этом направлении, во-вторых, нужны были деньги. Тогда, в 90-х, это были Сергей Обыденнов, который руководил отделением микрохирургии в РКБ, и Андрей Богов, который с 1998 года возглавлял отделение пластической и реконструктивной микрохирургии в научно-исследовательском центре „Восстановительная травматология и ортопедия“. Это были два конкурентных отделения, Обыденнов тогда, в 90-х, даже активнее оперировал и являлся главным пластическим хирургом в республике», — вспоминают наши источники.

Любопытно, что оба они сформировали свои «династии». Так, главврач в клинике Сергея Обыденнова — сын основателя медучреждения Дмитрий Обыденнов, который также является пластическим хирургом. В эстетику ушел и сын Андрея Богова — Алексей Богов.

Богов-старший — легенда травматологии и ортопедии: источники «БИЗНЕС Online» с восхищением рассказывали об уникальных операциях профессора на мышцах. Но они также выделяют его как сильного пластического хирурга.

«Богов-старший активно оперирует, причем делает все: и грудь, и живот, и лицо, но считается прежде всего „лицевиком“. Их очень мало в принципе, это тонкая работа и очень заметная: одно дело — прооперировать грудь, она все же под одеждой, а лицо всегда на виду, цена ошибки чрезвычайно высока», — объясняют наши источники, подчеркивая значимость работ главного пластического хирурга Татарстана для отрасли.

Заботится Богов и о функциональности. Один из свежих кейсов мастера, которые он публикует в своих соцсетях, — это посттравматическая риносептопластика — исправление не только эстетических особенностей носа, но и перегородки, т. е. восстановление функциональности. У молодой девушки была искривлена перегородка в результате травмы, через полтора месяца после операции от травмы не осталось и следа.

По стопам отца пошел и Богов-младший: Алексей Андреевич принимает в Клинике Дружковых, делает операции как на лице, так и на теле. Но, как и папа, считается сильным «лицевиком».

«По всем моим отзывам, младший Богов — номер один с большим отрывом от всех», — говорит один из источников «БИЗНЕС Online». Пациенты хвалят Алексея Богова за грамотный подход, внимательное отношение, личное участие и профессионализм, конечно. «Тот случай, когда фамилия дана свыше», — отзывается о враче пациент.

Наряду с Обыденновым и Боговым первопроходцем пластической хирургии в Казани был и Айрат Хисматов, который сегодня ведет прием в «Эстетик Сити» и клинике «Миллениум», он выходец из хирургической косметологии.

Топ-1 наши источники считают Исмагилова. Выходец из онкологов-маммологов, Артур Халитович — мастер европейского уровня в вопросах пластики груди. «Мое мнение — его пластики на уровне мира точно. С Исмагиловым считаются европейские хирурги, они много работают в коллаборации. Он тесно сотрудничает с Натальей Мантуровой — главным внештатным пластическим хирургом минздрава РФ и женой первого заместителя председателя правительства РФ Дениса Мантурова, и она его тоже выделяет. Исмагилов — признанный мастер, он и оперирует, и на мастер-классах постоянно выступает как приглашенный специалист. В стране и республике он номер один», — делятся наши источники.

Авторитет Исмагилова распространяется далеко за пределы маммопластики: источники утверждают, что если в Татарстане у пластического хирурга возникает некая проблема или спорная ситуация, то у Артура Халитовича будет экспертное мнение по его вопросу, которое окажется финальным при принятии решения.

Мастера реконструктивной хирургии, которые пришли в эстетику

«Пластическая эстетическая операция считается „попсовой“ [в среде хирургов]. Она действительно проще, чем реконструкция, например. И если у кого-то за плечами была школа большой хирургии, им в эстетику оказалось прийти просто», — говорят представители отрасли пластической хирургии. Между тем в стане татарстанских пластических хирургов наши источники отмечают специалистов, которые не просто пришли из «большой хирургии», а тяготеют к сложнейшим реконструктивным операциям. Особенно много их в среде онкологов.

Помимо Исмагилова, это, например, завотделением №4 (маммологии и пластической хирургии) РКОД Альберт Гимранов и онколог-маммолог Ирина Овчинникова. Да, они прежде всего онкологи, но и «пластический компонент сильно развивают». «Эти трое хирургов работают в части пластических операций на груди не только с имплантами, они делают и DIEP-пластики — операции, при которых восстановление груди происходит с помощью пересадки жировой подушки живота. Такая пластика не всем показана, но то, что они трое освоили данную методику и стали по ней первыми по стране, — факт. DIEP-пластика — сложная операция, под микроскопом выделяется сосудистое русло жировой прослойки, подсаживается туда, где грудь была. Длится 8 часов», — рассказывает один из наших источников.

Выделяют наши собеседники и наследника знаменитой династии онкологов Максима Дружкова. Он онколог-маммолог, но также занимается пластической и реконструктивной хирургией. «Лично его работ не видел, но отзывы о нем отличные. И знаю его как хирурга-онколога прежде всего, сильный специалист», — отмечает один из экспертов.

Как сильных пластических хирургов источники отмечают также братьев Микусевых. Глеб Микусев — талантливый травматолог-ортопед, который специализируется на хирургии кисти. В пластической хирургии он сосредоточен на ринопластике (сам Глеб Иванович называет ее своей любимой операцией), делает также пластику век, ушей, липосакции. Артем Микусев — лор-онколог, работает в отделении опухолей головы и шеи и как онколог «делает много реконструкций лица». «Если говорить об эстетике, то он делает также ринопластики, лицо, блефаропластику, уши, хорош в этом. Мой знакомый хирург пойдет к нему на блефаропластику», — рассказывает источник.

В стане РКБ выделяют Фасахова. Это известный микрохирург, который несколько лет назад буквально спас кисть 13-летней девочке, рука которой попала под болгарку. Как итог — указательный палец болтался на лоскутке кожи. Микрохирург восстановил кисть ребенку, операция длилась 6 часов. Как пластический хирург Фасахов — ученик Богова. Он принимает в СИХАТ РКБ, занимается лицом — делает и блефаропластику, отопластику, а также пластические операции на теле, например маммопластику. Кроме того, Фасахов — один из немногих в Татарстане, кто занимается пересадкой волос.

«Он не только красивый нос сделает, но и функциональный»: варяги, мастера липосакции и доктора VIP'ов

Есть в Казани свои мастера и контурной пластики тела. Наши источники выделяют, например, Андрея Хотяна в КОРЛе и Рустема Ахметова в «Здоровье семьи» как хирургов, «сидящих на липосакции».

«Когда меня спрашивают, к кому за контурной пластикой тела пойти, я советую их. У Хотяна уже своя команда, крепко работают. Ахметов — опытный хирург, у которого свой пул клиентов, в том числе в VIP-статусе. Вообще, VIP'ы нечасто оперируются в Казани, но у Артура Исмагилова и Ахметова они есть, это так», — рассказывают источники.

В мировом топе самых востребованных направлений липосакция — на 1-м месте. Хотя сама по себе операция совсем не безобидная. Она трудоемкая: далеко не каждый хирург — любитель проводить липосакции.

«Да, внешне это маленькая дырочка, но никто не приходит отсосать жир на 1,5 квадратного сантиметра, к врачу обращаются, когда этого жира нужно убрать много. Представьте, какая это раневая полость? Самую большую летальность в пластической хирургии дает липосакция: когда мы убираем большие объемы жира, убираем также и кровь, и воду. Гемоглобин рушится, электролиты, таких пациентов ведут как ожоговых больных. Все это требует определенных навыков от хирурга», — рассказывает источник.

Есть свои мастера и в ринопластике. К операциям на носу тяготеет, например, Антонио Нтире, который принимает в «Скандинавии». За плечами выпускника Волгоградского медуниверситета — 17 лет стажа, множество повышений квалификации. Сам Нтире — последователь постулата «форма определяет функцию», а потому сверяет операции не только с желаниями пациента, но и с перспективой носового дыхания.

«Также работает Александр Азманов в КОРЛе. Он выходец из лор-направления и занимается только ринопластикой. Я позитивно к нему отношусь, потому что он не только красивый нос сделает, но еще и функциональный. Не разбазаривается на все, а если делаешь что-то одно, то быстрее достигаешь опыта», — объясняют специалисты из отрасли.

Но есть и «всеядные» пластические хирурги. К таким наши источники отнесли Марата Хайруллина из «Скандинавии». «Он делает если не все, то почти все: и живот, и лицо», — говорят источники. У пациентов Хайруллин славится своими работами по фейслифтингу: говорят, запись к врачу на несколько месяцев вперед.

К опытным специалистам, которые делают все, отнесли и Азата Зайнутдинова, он ведет прием в клинике «Надежные руки». «Он кандидат наук, стаж — больше 20 лет. Ценник на его работы не ниже, чем у топовых [пластических хирургов], Зайнутдинов занимается всеми видами пластик, плюс может сделать все за одну операцию. Моим знакомым так делал, все, кого я направлял к нему, довольны результатом. И он очень по-человечески к пациентам относится, находит время общаться, объяснять», — рассказывают наши источники.

«Одним из самых дорогих по ценнику» в Казани наш источник называет Максима Васильева, который принимает в клинике «Платинентал». Васильев — варяг, в Казань он приезжает из Москвы под пул клиентов. «Веки, грудь, лицо — делает все. Четверо моих знакомых оперировались у него, все довольны результатами. Да, за ним — Москва и бо́льший объем операций, а значит, практики, но наши врачи ничуть не хуже, а иногда и лучше, у нас есть свои мэтры», — отмечает источник. «Слышал о нем. Не знаю, как оперирует, но он много оперирует в Казани. И это тоже показатель: если бы пациенты были недовольны результатом, он бы не набирал здесь столько новых клиентов», — отмечает еще один представитель отрасли.

Таким же сильным, «всеядным» хирургом наши эксперты называют и директора клиники «Джаннис» Жанну Кузнецову. Она выходец из медицинской семьи и ученица Обыденнова, с 2007 года участвовала в создании одной из первых частных клиник хирургического и эстетического профиля. С 2008 года полностью перешла на должность директора и хирурга клиники «Врачебная практика Джаннис», что дало возможность заниматься сосудистой и пластической хирургией в полном объеме. Сегодня Кузнецова много оперирует и в «Джаннис», и в СИХАТ РКБ. Делает все: от век до абдоминопластики и маммопластики.

«Специалист с большим опытом, кандидат медицинских наук, с бэкграундом в микрохирургии — это хороший микс. „Джаннис“, в принципе, активно оперирует, но понятно, что в большинстве своем идут на Жанну Искандэровну лично, не без причины», — делятся источники.

«Был даже случай, жаловались на хирурга, потому что «по груди не видно, что ее сделали»: тренды пластической хирургии

Пластическая хирургия — прежде всего о ранах, заживлении тканей и реакции организма. Поэтому и развиваться отрасль будет как по законам общей хирургии, так и на междисциплинарном уровне, считают наши эксперты. Плюс на нее — нестандартно для медицины — влияет мода.

Тренд 1 — хирургия малых разрезов. «Минус нашей хирургии — рубцы, но без них не обойдешься. Если можно тот же эффект получить с технологией, которая даст меньший рубец, понятно, что приоритет будет за ней. Например, эндоскопический лифтинг лица, эндоскопическая установка имплантов груди через подмышку. Такой метод установки имплантов не всем подходит, да, но как возможность есть», — рассказывает Исмагилов.

К этому же тренду относятся, например, ультразвуковая и вибрационная липосакции. Они менее травматичные, чем привычная, механическая, и более эффективны для удаления жира в сложных зонах — например, на спине, где он наиболее плотный.

Тренд 2 — тандем с косметологами. Косметологи ведут пациентов до операции и после, работая в коллаборации с пластическими хирургами. Все для того, чтобы облегчить процесс постоперационной реабилитации и получить лучший эффект. «Косметологи начинают работать с пациентами еще до хирургического вмешательства, чтобы подготовить кожу, улучшить ее качество, что поможет сократить период реабилитации и улучшить результат пластической операции. Это позволяет с минимальными потерями времени и с максимально быстрой социальной адаптацией вернуть пациента в обычный ритм жизни», — рассказывает заведующая отделением косметологии и реабилитации клиники Dega, врач-дерматовенеролог, косметолог, геронтолог Екатерина Шостак.

А вот тренд на натуральность среди клиентов наши эксперты опровергают. Говорят, что за натуральность «топят» скорее сами врачи. «В конце 90-х – начале 2000-х люди приходили с просьбой: „Только пожалуйста, чтобы незаметно было, что я сделала грудь себе“. Сейчас наоборот: „Сделайте побольше, чтобы видно было“. У нас с пациентами всегда торг: врач за поменьше, она за побольше, перетягиваем канат, приходим к консенсусу, — рассказывает Исмагилов. — Был даже случай, пациентка приходила с супругом с жалобой на хирурга, потому что „по груди не видно, что ее сделали“. А грудь с точки зрения хирургии сделана хорошо. Объясняю ей это, а в ответ: „А за что мы тогда деньги отдали? Мы хотели, чтобы все видно было“».