«Могилка вместо ребенка»: роженице в Башкирии отказывают в уголовном деле на медиков

Летом прошлого года в роддоме Стерлитамака женщина выбросила из окна чужого новорожденного. По решению суда она находится на принудительном лечении. Почему медперсонал, который был осведомлен о психических проблемах пациентки, до сих пор не наказан и как живет семья, потерявшая ребенка, в материале Mkset. 16 августа прошлого года А.А. выбросила из окна третьего этажа перинатального центра в Стерлитамаке новорожденного сына Виктории Ивановой. Несмотря на попытки врачей, спасти малыша не удалось. В марте этого года суд освободил А.А. от уголовной ответственности. У нее выявили расстройство психики, женщину отправили на принудительное лечение. «Они просто кричали, чтобы хоть кто-то пришел» Для семьи Ивановых это был третий и долгожданный ребенок. Малышу дали имя В. После трагедии Виктория рассказывала, что беременность она перенесла хорошо, но само рождение ребенка для нее сопровождалось рисками, так как женщина, по ее словам, плохо переносит наркоз. После кесарева сечения ее поместили в реанимацию. Сына Виктории принесли на кормление медработники роддома, а после, как рассказывает роженица, «пропали». Женщина сомневается, что так должно было быть, ведь детское отделение новорожденных находилось в другом конце реанимации. Самостоятельно после операции и с ребенком на руках дойти до отделения она бы не смогла. Но выйти из реанимации все же пришлось — за влажными салфетками. Виктория призналась, что «сильно обтекла кровью», в крови были и простыни. С ее слов, в палате не было медработников, которые бы могли ей помочь или просто принести сумку с вещами из другой комнаты. К слову, все вещи из дородовой палаты медики решили не заносить в реанимацию «ссылаясь на то, что если вам нужно будет что-то — пойдете и возьмете». — Нам сказали что много вещей нельзя в реанимацию. При мне была только моя сумка с документами, с телефоном. Все остальные вещи в пакетах, в той комнате. Нам в любом случае нужно было выходить из реанимации, например, в туалет. Это вообще по длинному коридору очень далеко от реанимации. Я вернулась буквально через несколько минуток и увидела, что моего ребёнка нет на кровати, а окно открыто. И вот тогда уже весь персонал роддома появился, где же они все были раньше?! рассказывает Виктория. По словам роженицы, якобы постоянно в реанимации с только прооперированными женщинами никто не находился. Медработники якобы заходили проверить системы или приносили ребенка. «То появлялись, то опять никого», рассказывает Виктория. В палате помимо нее лежали еще три женщины, однако отреагировать на действия А.А. они не смогли, так как, по словам Виктории, роженицы отходили после анестезии. Женщинам оставалось только кричать, чтобы их кто-то услышал. — Их ноги ещё не отошли после наркоза, они просто кричали, чтобы хоть кто-то пришёл. Это могло случиться с любой из тех, кто со мной лежал вместе. И это ведь не просто палата, это отделение реанимации, где работники просто обязаны за всеми смотреть и постоянно контролировать. Кому-то ведь может в любой момент плохо стать, Виктория. О психическом состоянии А.А. Виктория узнала только после произошедшего. Рассказала ей об этом медработница роддома, но заранее предупредить ни маму погибшего ребенка, ни других женщин в палате врачи перинатального центра якобы не могли из-за врачебной тайны. — Если бы я заранее заметила, что эта женщина не в себе, я бы ни за что не вышла. Ни в туалет, ни за салфетками, никуда. Но медперсонал ведь с ней общался и видел в документации, что это за пациент. Это была бомба замедленного действия. Они не сделали ничего, чтобы это предотвратить, Виктория. Виктория уверена, что медперсонал роддома обязан был следить за А.А., так как они не только знали об имеющихся у нее отклонениях, но и были предупреждены родственниками. Муж и свекровь женщины, которая впоследствии выбросила чужого ребенка в окно, также были готовы остаться и присматривать за ней. Но в реанимацию медработники их не пустили и сказали, что сами приглядят за девушкой с психическим расстройством. Виктория вспоминает, что на третий день после произошедшего она писала на своей странице в социальных сетях, что не планирует подавать заявление на медработников. Виктория считает, что находилась в шоковом состоянии и «не могла анализировать происходящее». Уже после того, как начались следственные действия и Виктория начала вникать в детали произошедшего, ее мнение изменилось. После кесарева сечения у женщины появились проблемы со здоровьем. Она сообщает, что УЗИ показало несостоятельный шов. Исправить ситуацию со швом поможет только «довольно дорогая» повторная операция. Также, со слов Виктории, у нее произошел гормональный сбой и до сих бывают кровотечения, точная причина которых пока не ясна. «Кто-то же должен нести ответственность» Согласно выдержкам из постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, А.А. дважды проходила стационарное лечение. Первый раз женщину госпитализировали в середине июня в Республиканскую клиническую психиатрическую больницу. Во второй раз женщина проходила лечение уже в Стерлитамакской психиатрической больнице, откуда была выписана за четыре дня до трагедии. На тот момент в Минздраве заявляли, что выписана она была в удовлетворительном состоянии и «угрозы для окружающих не представляет». Семья Ивановых решила призвать к ответственности медработников роддома, однако им, с их слов, стали отказывать в возбуждении уголовного дела. — Я пришла рожать в роддом, а не к этой женщине или еще кому-то. Оказалось, что там смертельно небезопасно, причем в реанимации. У них в реанимации жестоко убили ребенка. Кто положил психически нездорового человека в общую реанимацию и не следил за ней? Кто не следил за мной и за моим ребёнком? Это медперсонал роддома, который работает с жизнями людей, они и должны нести ответственность,рассказывает Виктория. Первый отказ о возбуждении уголовного дела семья Ивановых получила 16 сентября. После чего, 24 января этого года, данное постановление об отказе было отменено заместителем руководителя следственного отдела по Стерлитамаку. После проведения очередной проверки, 3 февраля, семье вновь отказали в возбуждении уголовного дела по факту возможной халатности медработников межрайонного перинатального центра ГКБ № 1 Стерлитамака. Мотивировалось это «отсутствием события преступления». На этом же основании отказали и в возбуждении уголовного дела по факту «возможного оказания услуг, не отвечающим требованиям безопасности медицинскими работниками» перинатального центра. В постановлении сказано, что обследование, лечение и ведение пациентки А.А. было проведено «согласно стандарту специализированной медицинской помощи». Так, нарушений в организации оказания медпомощи по профилю «акушерство и гинекологии» нет. Также каких-либо нарушений в деятельности клинической больницы № 1 города Стерлитамак и Стерлитамакской психиатрической больницы по факту оказания медицинской помощи А.А. выявлено не было. А отдельное размещение пациентов с психическими заболеваниями нормативно-правовыми актами не регламентировано. — Смерть новорожденного ребенка Ивановой В.С. наступила не вследствие некачественного оказания медицинскими работниками медицинской помощи, ненадлежащего исполнения ими своих профессиональных обязанностей, а в следствии действий А.А.И., гласит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Примечательно, что дело об убийстве новорожденного ребенка 18 августа брал на контроль глава следственного комитета России Александр Бастрыкин. Но и это не помогло. В беседе с корреспондентом Mkset мама погибшего ребенка подчеркивает, что следствие рассматривает инцидент с позиции того, как были оказаны услуги осужденной. «А тот момент, как мне услуги оказали, то, что у меня ребенка убили, — игнорируется», считает Виктория. — И вот теперь я имею тяжёлую рану на сердце, которая не заживает. Тяжелое душевное и психологическое состояние, большие проблемы со здоровьем и могилку на кладбище вместо своего ребёнка. А у следственного комитета нет оснований для возбуждения уголовного дела. После всего случившегося мне ещё приходится отстаивать свои права и права своего ребёнка, и восстанавливать справедливость, Виктория. В пресс-службе Минздрава сообщили, что если у семьи погибшего ребенка есть вопросы, то они могут решить их «напрямую с медорганизацией», так как они находятся с ними на связи. В беседе с корреспондентом Виктория сообщила, что лично у нее «никакой связи с ними нет». Была встреча ее мужа и адвоката с юристами учреждения, однако, по ее словам, она ни к чему не привела. Mkset обратился за комментарием и в пресс-службу Следственного комитета Башкирии. Однако там корреспонденту не стали комментировать причину, по которой уголовное дело в отношении медработников роддома не возбуждено. Несмотря на это, Виктория не намерена отступать и хочет довести дело до конца. Mkset будет следить за тем, как развивается эта история.